«У каждой шутки должна быть жертва»

Мировая икона физической комедии и буффонады Роуэн Аткинсон вернулся на телевидение в жанре, олицетворением которого он стал за долгие годы своей карьеры. Британский комик известен прежде всего как Мистер Бин и Джонни Инглиш, и эти аналогии напрашиваются при просмотре нового сериала от Netflix «Человек против пчелы». Тем не менее, сам Аткинсон настаивает на том, что его эмпатичный, хотя и неуклюжий растяпа Тревор Бингли совсем не похож на самовлюбленного анархиста Бина. В интервью изданию British Comedy Guide Роуэн порассуждал о том, почему обрадовался новому персонажу, рассказал о трудностях работы с CGI-пчелой и живой собакой, объяснил, почему он вообще-то не очень любит шоу одного актера, и поделился своими источниками вдохновения в таком редком жанре как пластическая комедия.

«Человек против пчелы» — физическое шоу, по стилю напоминающее то, что вы отполировали еще в «Мистере Бине». Почему вы решились повторить тот опыт сейчас?
 
Нам просто понравилась идея о смотрителе, который явно недостаточно квалифицирован, чтобы сторожить дом, набитый чрезвычайно дорогими экспонатами. Пчела появилась позже и стала катализатором его тяги к разрушению всего вокруг. Но мистер Бин не был бы уместен в этой истории. Он слишком двумерный — корыстный и самовлюбленный. Конечно, моя игра в бессловесных пантомимах напомнит вам о нем — в выражении лица или каких-то ужимках. Это неизбежно. Да и некоторые казусы будут вас отсылать к приключениям мистера Бина. Но в конечном счете я рад, что Тревор — не он. Сыграть по-настоящему добродушного и милого героя для меня редкость. Ведь Джонни Инглиш — еще один чудаковатый эксцентрик, а Эдмунд Блэкэддер из «Черной гадюки» слишком мрачен и циничен. Бингли же абсолютно другой.

Ваши главные коллеги по шоу — компьютерная пчела и собака. Каково это — большую часть времени играть с кем-то, кто не дает вам явной обратной реакции, от которой можно было бы оттолкнуться?
 
Что ж, как мистер Бин всея кинематографа я привык часто находиться в сцене в одиночестве и самостоятельно генерировать себе среду, конфликт и мотивацию. Играть с собакой было интересно и местами сложно, как это бывает со всеми животными. Они большие умницы, что способны выполнять все эти замысловатые трюки, но они проходят через серьезные тренировки и привыкают выполнять действия в определенной последовательности и после точных команд. А если кто-то неправильно зашел в помещение, или до площадки донесся резкий звук, они легко отвлекаются, и все, никаких съемок еще два часа. Что до пчелы, ее частенько просто не было. Иногда приходил специалист по визуальным эффектам с кукольной пчелой на удочке — тогда я ее видел, но в остальных случаях мне приходилось просто представлять насекомое. Так что, да, было довольно одиноко…

Почему вам так нравится физическая комедия? Какие качества и навыки должны быть у актера, чтобы в ней преуспеть?
 
Я всегда восхищался французскими комиками, которые играли в этом жанре. Особенным вдохновением для меня стали фильмы с Жаком Тати — то, что он вытворял, даже во времена моей юности мало кто делал. Все потому что телевидение выросло из радио, а радио по своей природе — речевое медиа. Когда мы сняли первого «Мистера Бина», ощущения были очень странными, будто мы первопроходцы. Ведь никто за последние 75 лет до нас не делал физическую комедию в чистом виде. Но тогда, в 90-е, этот эксперимент был воспринят зрителями с большим энтузиазмом. Думаю, они истосковались по такому простому, но изобретательному юмору. Так что я рад, что «Человек против пчелы» продолжает эту традицию, хотя и сильно отличается от «Бина».
 
Невозможно не отметить, что «Человек против пчелы» пробуждает все наши эмоции от локдауна — постоянное раздражение и стресс, тяготы из-за заключения и частого обращения к технологиям. Пандемия действительно повлияла на идею сериала?

Хотел бы я подтвердить это, но идея шоу родилась задолго до ковида. Впрочем, из-за него мы постоянно откладывали производство и постпродакшен, так что «Человека против пчелы» можно назвать моим карантинным проектом. К тому же мы рисковали: если бы кто-то из членов съемочной команды заболел, мы не смогли бы позволить себе устроить трехмесячный перерыв, как это сделали на «Миссия невыполнима». Вот почему малобюджетные проекты сильнее всего пострадали из-за последствий пандемии. И неудивительно, что вы нашли такую параллель — тема одиночества взаперти в огромном технологичном доме навевает такие мысли.
 
Мы еще увидимся с Тревором в будущем?
 
Я пока не вижу для этого предпосылок, но никогда не говори «никогда». Сначала мне нужно снять стресс, который я всегда переживаю, когда играю кого-то вроде мистера Бина или Тревора Бингли. А испытываю я его, когда большинство сцен держатся на мне, и я волнуюсь, что мог сделать их лучше. Как ни странно, самым расслабленным я был на съемках «Черной гадюки», потому что мог разделить ответственность за шоу с другими актерами. Вокруг меня было столько ужасно талантливых комиков, что я мог на них положиться. В «Мистере Бине» я тоже порой делил эпизод с парой других артистов, но чаще все равно находился в кадре один, и вся комичность ситуации была только в моих руках. То же самое происходит с «Человеком против пчелы».

Я вообще никогда не чувствовал легкость на съемках. Это странно, но я обожаю подготовительный процесс — разработку сценария, читки, репетиции. И постпродакшен мне тоже нравится — стараюсь участвовать во всем — от монтажа до сведения музыки. А вот сами съемки для меня — испытание, которое нужно пройти с достоинством. Вот почему я так радовался каждой сцене с Томом Басденом, игравшим в сериале полицейского. С ним можно было наконец-то разделить все веселье и все хлопоты.
 
Кстати, как в принципе создается физическая комедия? Все злоключения Тревора прописаны в сценарии или сначала разыгрываются на площадке?
 
Хороший вопрос. В «Человеке против пчелы» мы поступали ровно так, как на съемках «Мистера Бина» — там написание сценария и репетиции, по сути, шли параллельно. Сценарист Робин Дрисколл мог написать просто: «Мистер Бин идет к стоматологу». Затем целый день я проводил в кресле дантиста и пытался придумать, что мой герой мог учудить там с инструментами. В «Человеке против пчелы» есть эпизод, в котором Тревор заманивает насекомое в микроволновку. Как именно он это сделает и как потом все испортит? За недели и месяцы до съемок я репетировал в подобии декораций и с кухонной утварью в миниатюре. Все это подробно записывалось и уже на основе моих находок добавлялось в сценарий. К сожалению, на самих съемках приходится многое менять, потому что некоторые задумки могут не работать с вещами в натуральную величину, или пчела вдруг окажется не в том конце комнаты, и все начинается по новой.

А что насчет вас и Тревора? Вы в чем-то похожи на него — например, разделяете его технофобию?
 
Я бы не сказал, что он такой уж технофоб, скорее — просто растяпа. Что касается меня, я со своими дипломами в области электроники и электронной инженерии точно не боюсь гаджетов. Вот в социальных сетях я не сижу. Пользуюсь интернетом, как и все, но считаю, что его монументальное влияние на нашу социальную жизнь еще предстоит изучить. Мы только в самом начале понимания всех его плюсов и минусов, а с негативными последствиями так и вовсе ничего не делаем. Они будут астрономическими, а у нас есть только зачатки осознания этого процесса.
 
Мир комедии очень изменился. Чувствуете ли вы себя уязвимым сейчас, когда пишете что-то в этом жанре?

Да, все стали очень осуждающими. Комедия в принципе находится в странном положении, потому что появились те, кто пытаются ограничить комиков в том, о чем следует шутить. Все это происходит с замечательным стремлением сделать общество добрее, инклюзивнее, любезнее. Но проблема в том, что комедия так не работает. Она не о том, чтобы быть милым. Справедливо заметить, что если вы как комик собираетесь снять что-то безобидное, то вы можете это сделать, но такое вряд ли запомнится надолго. У каждой шутки должна быть жертва. Это не обязательно человек. Часто это общество или компания, но цель есть всегда, так что вы неизбежно кого-то да обидите. И все это противоречит новым идеалам о том, что нужно доводить борьбу с виктимизацией до крайности. Но состояние общества и комедия всегда были в прочной связи — это я знаю наверняка.
 
Источник: British Comedy Guide